Люди как боги. Книга 2. Вторжение в Персей [litres] - Сергей Александрович Снегов

него так нехорошо бьется сердце. За моей спиной встал Ромеро и тихо сказал:

– Не оборачивайтесь, адмирал, я ориентирую вас мысленно. Камагин опять настаивает на восстании, мы согласились с ним. В момент, когда Орлан подаст людям команду отделяться, мы набросимся на стражей и перебьем всех, кто не перейдет на нашу сторону.

Я засомневался. Безоружные люди не справятся и с одним головоглазом.

– Эли, вы ошибаетесь, мы не безоружны. Камагину удалось погрузить в авиетку ручные лазеры, гранаты, электрические разрядники. Их немного, конечно, и все-таки…

– Наше оружие против невидимок недейственно, Павел. Проклятые невидимки – вот что всего страшнее!

– Всего страшнее – бездействие, адмирал, надеюсь, вы согласитесь с этим. Кстати, вы обратили внимание на самодвижущиеся ящики? Осима утверждает, что в них запаковано боевое оружие. Не исключено, что содержимое ящиков, если их захватить, удастся использовать против невидимок.

– Кто поведет нас?

– Мы предлагаем Осиму, а в помощники – Петри и Камагина. Крылатыми будут командовать Лусин и Труб. Нападение произведем с воздуха – надо же использовать слабые стороны противника.

– Резон тут есть, конечно.

Ромеро отошел. Оранжевая поднималась все выше, и от поверхности планеты плыл жар. У меня путались мысли. Я слышал чей-то шепот, кто-то пытался заговорить со мной.

Блеск грунта и неба становился резче, а мне казалось, что надвигаются сумерки. Я раньше не понимал смысла старинного выражения «потемнело в глазах» – оказывается, оно вовсе не было словесной фиоритурой.

Я споткнулся, едва не выронил Астра. Мери схватила меня под руку.

– Ты очень побледнел, Эли, – сказала она. – Я позову Лусина.

– Не надо, – пробормотал я. – Справлюсь.

Мне, однако, становилось хуже. Я перестал ощущать Астра, на руках лежала тяжелая вещь, а не живое тело. Надо было остановиться, вслушаться в его дыхание, сообразить, чем можно помочь. Но впереди прыгал Орлан, оттуда слышалось повелительное: «Скорей! Скорей!» – и я шел, сжав зубы, задыхаясь от ненависти к Орлану, повторяя про себя одно: «Не упасть! Только не упасть!»

– Не смотри на него так – он живой! – сказала Мери.

– Не упасть! – повторил я вслух. Астр дышал мелко и часто, сердце билось тише, чем прежде, но отчетливей. И если бы не синева щек и рук, я подумал бы даже, что ему стало лучше. – Да, он живой, – сказал я Мери.

До моей руки дотронулся Андре. Я посмотрел на него и понял, что к нему возвращается разум. Глаза его были скорбны, но не безумны.

– Дай… мне… – с трудом сказал он и показал на Астра. Он мучительно искал забытые слова, лицо его страдальчески сморщилось от усилий. – Дай…

– Меня зовут Эли, – сказал я. – Вспомни: я твой друг Эли.

– Дай… – повторил он упавшим голосом. Он не вспомнил меня.

– Потом, Андре, – ответил я. – У меня еще есть силы нести сына.

Он больше не обращался ко мне и шел, опустив голову, рыже-красные локоны двигались, как живые, и закрывали лицо. Я знал, что сейчас Андре ищет слова, но они не шли на язык, странный шепот в моем мозгу исходил из глубин его черепной коробки. Я не обрадовался, так мне было тяжело, я лишь сказал Мери:

– Безумие его, кажется, постепенно проходит.

– Твой друг давно уже не безумен. И если ты дашь ему Астра, он его не уронит.

Отдать Астра я не мог даже Мери.

– Ладно, скоро привал.

На этот раз привал вышел длинный. Орлан куда-то исчез и долго не возвращался. Около меня присели капитаны и Ромеро. Осима с той же энергией и четкостью, с какими командовал кораблем, подготавливали мятеж.

Ручные лазеры были вручены во время раздачи еды, я тоже получил эту игрушку. Я говорю «игрушку», ибо против невидимок они неэффективны, хотя головоглазов поражали.

– Взять противника на абордаж, приставить пистолет к уху и хладнокровно спустить курок – так, кажется, воевали в ваши времена? – сказал я Камагину, усмехнувшись.

Он возразил, пожав плечами:

– В мое время уже сто лет не было войн. Мы сносили горы и осушали моря, колонизировали планеты и первые двинулись к звездам. У вас пробелы в истории, адмирал.

– Не сердитесь. Я не хотел вас задевать, Эдуард.

– Я иногда удивляюсь вам, но никогда не сержусь, Эли.

– Итак, две возможности: или сегодня ночью, или завтра утром, – сказал Осима. – У нас все готово, адмирал.

– Я бы на месте разрушителей выбрал ночь, а не утро, – заметил Петри. – Перещелкать нас во время сна этичней.

– Этичней? – удивленно спросил я.

Он разъяснил с обычной своей флегматичной обстоятельностью:

– Судя по всему, что мы знаем о них, и по информации из ваших снов, у них минус-этика и все, что мы считаем отвратительным, у них возведено в доблесть. Органы Охраны Зла и Насаждения Вероломства – разве вы не слышали это от них самих?

– Вы, кажется, думаете, что я реально присутствовал на их совещании? Даже правдивая информация может облекаться в фантастические одежды… Откровение совершалось в бреду, не забывайте этого.

Золотое небо превратилось в черное. Оранжевая укатилась за горизонт. Вокруг пленных замерцали огни сторожевых головоглазов.

Я оставил Астра на попечении Мери и прошелся по лагерю.

Люди были перемешаны с пегасами и ящерами – по сигналу они сразу могли вскочить на спины крылатых и мчаться в сражение.

Осиму и Петри я застал у драконов. Они прилаживали на спины ящеров ящики, набитые какими-то металлическими цилиндрами.

– Старинные ручные гранаты, – пояснил Осима. – Их было множество на звездолете «Менделеев», некоторое количество Эдуард прихватил на «Возничий», а оттуда переправил на «Волопас». Основная масса гранат сдана в земные музеи, но эти послужат нам. Пользоваться ими просто, Камагин нам показывал.

Самого Камагина я застал у ангелов. Труб распаковывал ящик с гранатами. Он радостно приветствовал меня. Ангел рвался в бой.

– Лазеры ангелам раздавать не будем, – сообщил Камагин. – Эта техника им не по душе, но ручные гранаты и разрядники, по-моему, просто созданы для них – так они ловко с ними обращаются. Попади-ка вон в то пятнышко, Труб.

Труб что-то метнул в золотой самородок, тускло поблескивающий в свинцовой скале. Я испугался, что разразится взрыв и на шум сбегутся разрушители. Но Труб использовал кусок золота, валявшийся под ногами. Все ангелы отличаются дьявольской зоркостью, а Труб и тут превосходил собратьев: один кусок золота вонзился в другой так прочно, словно они были приварены.

Труб гордо закутался в крылья.

– Врагам придется несладко, когда мы нападем с воздуха, – объявил Камагин, сияя.

Я прошелся по сектору ангелов и ни одного не увидел спящим: все упражнялись в метании. И, в отличие от обычного шума, царящего в любом сборище ангелов, на